Символика дороги в тюркской культуре связана с пониманием Пути — обратимого (жизненного) и необратимого (в царство мертвых). Обратимый Путь любого героя тюркского эпоса начинается от порога родного дома, что сохранилось в реликтах казахского обряда тұсау кесу (разрезание пут у ребенка). Необратимый Путь, соответственно, Путь в царство Эрлика, в царство мертвых.
У казахов в старину существовали поверья о «боге путей на пегом коне» и «боге путей на вороном коне». К примеру, человек в почтенном возрасте отвечает на вопрос о годах, что ему уже необходимо отправлять в Путь на қара-жорға (вороном коне).
М. Содномпилова отмечает, что в мифопоэтическом сознании кочевников дорога – это путь, проложенный отцом, в масштабах племени или рода – главами кочевнических объединений. Глава семьи разрабатывал кочевой маршрут семьи, а его сыновья наследовали этот путь [7, с. 97]. Наследование такой идеи Пути — сохранение Пути предков в широком смысле (дороги, маршруты, жизненный выбор, история кочевий).
Символика перекрестка в мировой культуре носит полярные значения, с одной стороны, на них проектировались старинные города и воздвигались храмы или пирамиды. С другой, у перекрестков была дурная слава – это место концентрации зловредных существ. У древних греков его демоном считалась Геката – богиня мрака, ночных видений и чародейства, а в римской традиции бытовало поверье о богине трех дорог Тривии. Значение перекрестка как сакрального места подчеркивают обряды и ритуалы, бытовавшие у европейских народов. Это было место снятия порчи, сглаза и, наоборот, местом откуда наводят болезни, произносятся проклятия.
Перекрестки и развилки своеобразную символическую роль играли и в тюркской мифологии. Перекресток сочетает противостояние двух дополняющих друг друга, амбивалентных понятий: «жизни и смерти», «добра и зла». В мифологии алтайцев фигурирует образ Кагыр-ган (Каарган) — посредника между Ульгенем и Эрликом, который вершил суд и наказание человека на перекрестке дорог. Значимость перекрестка подчеркивается и традицией установления на них древнетюркских стел – памятников письменности. Здесь перекресток олицетворял центр четырех сторон света.
Своеобразным отголоском подобных представлений является казахская традиция постройки мазара на трассе древних караванных сообщений или пересечении троп между поселениями/стоянками, которые в утилитарном значении служили не только местом стоянки, но и ориентирами для путников на степных просторах.
